Фрагмент

Персональная выставка Бориса Марковникова
Дата проведения: 
с 02.12.2011 по 15.02.2012
Адрес: 
Озерковская наб. 26

Искусство завершилось. Да здравствует искусство!

У известного композитора Владимира Мартынова есть прелюбопытные мысли о конце времени композиторов. Суть в том, что сочинить что-то новое уже невозможно. Даже не интерпретировать требуется, а пробиваться к корням, протоформам, первоосновам звучащих миров. Подобная проблема, несомненно, актуальна и для сферы изобразительности. Мир переполнен различными живописными, скульптурными и т.д. текстами. Они давят, сливаются в гул, какофонию. Куда бы ты не повернулся: в сторону классической традиции, авангарда, концептуализма, – на любой территории будешь обречен изобретать велосипед.

Требуется огромное мужество и честность, чтобы признать это и продолжать быть в профессии. Художника Бориса Марковникова когда-то потрясла фраза Пабло Пикассо как раз о том, что искусство умерло – художники остались. У Бориса возникла шоковая реакция, терапией на которую стал придуманный им собственный метод создания произведений. Прежде чем интерпретировать этот метод, вспомним, к какому направлению искусства принадлежит мастер, с кем общался, где воспитывался.

Понятно, что официальное место учебы – Московское художественное училище памяти 1905 года, которое Марковников окончил в 1978 году, не могло в то время воспитывать такую постановку глаза, которая хоть как-то соотносилась с современным искусством. Воспитание было во многом по интуиции, наитию и согласно страстной жажде творить новое. В эпоху перестройки Марковников создал молодежную артгруппу «Полигон», члены которой сложно и отважно исследовали возможности абстракции в современном тогда контексте. Конечно, в эру «нулевых» группа распалась, каждый из единомышленников пошел своим путем. Однако в самом Марковникове сохранилось убеждение, что искусство  – бесконечный эксперимент, тяжкий труд и миссия, к которой должно отнестись с молитвенной серьезностью. Именно это знание и вера помогли ему справиться с брошенным Пикассо вызовом и дать на него достойный ответ. В чем-то этот честный ответ поддержан самой традицией нового российского абстракционизма, который создан в основном мастерами поколения 80-х. Для художников этого поколения священен материал, работа с ним, скрупулезное наблюдение, умение его не только видеть, но и словно бы слышать его дыхание.

Итак, Борис Марковников придумал метод, как остаться в искусстве и не быть вторичным. Метод как все гениальное прост. Сперва создается живописная поверхность красивейшей фактуры. Затем безжалостно уничтожается с помощью черной краски. Далее техникой граттажа (процарапывания) верхний слой краски соскабливается и возникает творение, в котором различные слои живописной поверхности явлены в мощнейшей энергии перманентного конфликта, борьбы и сопротивления небытию. Кстати, подобный же путь не примирения с тотальным наступлением банального и вторичного избрал другой работающий с абстракцией мастер Виктор Умнов. Он покрывал огромные выщербленные куски старой жести словами. Однако, поняв, что попадает таким образом на уже занятые территории, безжалостно закрашивал буквы, прерывал фразы гранями жестяных лент, ранил свои творения, делал слова почти не читаемыми. Честно представлял следы борьбы и сопротивления.

Борис Марковников считает, что путь добровольного согласия с тем, что искусства больше нет, остались лишь комментарии к нему, отчасти путь концептуализма, – своего рода капитуляция. «Когда территория искусства становится только территорией умных людей – становится скучно. Это инженерия».
Его работы в чем-то являются опытами над границами нашего сознания и даже собственной психикой. Одна из его, представленных на выставке «Фрагмент», работ называется «Троица». Это триптих на тему исследования внутренней сущности света, не поверхностного, а глубинного, нутряного, того что рождается в сознании. Работа лабораторная. Каждый их холстов предъявляет бесконечное движение к сути взаимодействия цветовых рядов. Красота исполнения просто ювелирная. Напряжение мозга вводит в ступор не меньше посещения комнат-лабораторий цвета великого современного мастера Джеймса Таррелла.

Познание природы материала, изучение цветовых ландшафтов и даже, по собственному признанию Бориса Марковникова, цветных руин позволяют вспомнить о многих великих мастерах абстракции второй половины XX – начала нынешнего века: от Марко Ротко до Пьера Сулажа. Однако Борис Марковников остается верен себе. Не творит себе кумиров. До исступления заново экспериментирует с материалом. Остается художником. Даже когда искусство завершилось.

Сергей Хачатуров